Просмотр исходного текста страницы Воспоминания Джеймсона/Чита — Иркутск

Мы доехали до Читы. Станция напоминала растревоженный улей. Проверка паспортов и досмотр вещей проводились под вооруженной охраной. На выездах со станции стояли пулеметы.

Чита была контрольным пунктом на выезде из Забайкалья. Здесь находился штаб знаменитого казачьего атамана Семенова.

Семенов поднял знамя контрреволюции, быстро собрал примерно 750 человек и с ними обратил в бегство красные части, действовавшие вдоль магистрали.

Это принесло ему поддержку союзников. В феврале 1918 г. британское правительство дало ему 10 тыс. фунтов стерлингов и пообещало выплачивать такую же сумму каждый месяц впредь до дальнейшего уведомления. Французы сделали то же самое, а японцы прислали ему оружие и «добровольцев», которые прибыли в полном обмундировании и составили цвет семеновской пехоты.

На вокзале в Чите сбиры Семенова придирчиво проверяли паспорта у всех проезжающих и взимали пошлины. Мы как представители союзных войск, пользовались неприкосновенностью, однако нам пришлось войти в контакт с властями, чтобы помочь русскому офицеру, задержанному ими. Офицера звали Федотов-Уайт, до приезда во Владивосток он служил в британских военно-морских силах. Случившееся тогда и его последующая служба в Камской речной флотилии описаны им в книге «Выживший в русской войне и революции», опубликованной в Америке в 1939 году.

Он ехал в нашем поезде из Владивостока с намерением вступить в Омске в колчаковскую армию, но по прибытии в Читу разговорился в поезде с офицером забайкальских казаков, и тот заподозрил в нем большевика и донес о своих подозрениях коменданту станции. В своей книге Федотов-Уайт пишет, что встретил «британского офицера со взводом легкой морской пехоты, представлявших в поезде вооруженные силы союзников», и выражает благодарность англичанам за их вмешательство. Федотов-Уайт посвящает две главы своей книги описанию путешествия до Омска и своего последующего назначения в штаб командующего Камской речной флотилией адмирала Смирнова.

Но вернемся к нашему путешествию. Мы увидели озеро Байкал. Железнодорожный путь в объезд длиной примерно в 150 миль шел вдоль южного берега. Интересно отметить также, что к востоку от Байкала Транссибирская магистраль построена без туннелей, очевидно из экономии, и следует рельефу местности. Медленно, с трудом наш поезд добирался до конца подъема и начинал спускаться, изгибаясь по склону, так что в окно можно было видеть другой конец поезда, движущийся почти параллельно в противоположном направлении.

Однообразие путешествия прерывалось прибытием на станции. Сюда сходились местные жители, ставили столы с продуктами на продажу, пели и плясали под гармони и балалайки, развлекая своих и проезжих.

14 апреля наш поезд прибыл в Иркутск. Этот город был оплотом большевиков, пока их после жестоких боев не разбили чехи. Красные в Иркутске беспощадно расправлялись с каждым заподозренным в сотрудничестве с белыми. Об их зверствах свидетельствовали фотографии, выставленные в людных местах.

Большой, с высокой крышей вокзал был битком набит людской массой, ожидавшей возможности уехать на восток. Многие из этих людей просидели здесь большую часть зимы, и, хотя вокзал защищал от сурового климата, смертность от тифа была очень высокой.

16 апреля мы прибыли в Омск, где располагались Колчак и правительство Сибири.

Нас встречали капитан Уолф-Муррей и два других офицера, составлявшие британскую военно-морскую миссию. Они жили в железнодорожном вагоне, который позже прицепили к поезду, доставившему нас в Пермь.