Устные исторические предания села Старый Бурец

Это первоисточник, защищённый от правок.

620. Старый Бурец значит 'старинный'. Татары его зовут Старый Буртамак. А по-русски — Старый Бурец. Старый Бурец — место очень давнее. Тут раньше были не улицы, а слободы: Сорочья слобода, Нова слобода, Мурзовка (тож слобода), Зенькарёвка (тож слобо­да), Бутырки, Большая Китовка и Малая Китовка, Сопинка. А вок­руг тут были деревни. Их сейчас уж не все найдешь: были Буртек, Сива, Постникове, Тледворы. Оттуда к нам на Владимирску на яр­марку все приезжали. Тут продавали всё: и рыбу, и орехи, хлебы всякие, товару, одёжи, посуды — всё.

621. У нас в Старом Бурце помещик Булыгин был. Мы были бар­ские, его закупленные. А Новый Бурец вольный. Вот поэтому все жи­тели разные по характеру.

622. Был барин Булыгин. Он привёз сюда красивых невест. Заку­пил эту деревню и завёз сюда девок. И он начал это место. И назва­ние дал по речке Бурец.

623. У нас здесь были помещичьи усадьбы. Но у нас их здесь не так много было. В Старом Бурце у помещика Озерова было. У него были привезены крепостные крестьяне из северных губерний. У нас в Вятской губернии кокошников не носили, а в Старом Бурце носи­ли кокошники. Это, наверно, из Вологодской [губернии].

624. Здесь у нас ещё был спиртозавод, пивзавод. Вот как бабки говорят: варили кабацкое пиво. Пиво это и спирт возили на лоша­дях, на подводах и в Казань, и в Ижевск, и в Вятку. В общем, везде. В том числе и дед мой был на извозе. Кем он там был, я, к сожале­нию, не знаю. <...> Раньше-то ведь село было очень зажиточно. Более четырёхсот домов здесь было. Люди особые тем, что говор у нас ме­стный — село единственное по всей области, чтобы так разговари­вали. Только местные казанские жители так разговаривали. Примерно где-то в XVI веке появились здесь. Богатое было село. Около четырёх­сот домов было, более трёх тысяч населения было. Свои были смоло­курни. Бондари были свои, кузницы были свои, столяки. Раньше те­леги были, камень здесь. Вот здесь пруд был. Три было пруда. Засоле­ны в них огурцы были в бочках. В общем-то, были здесь специалисты хорошие. Всё умели, всё: и валенки катали и всё. Все свои были спе­циалисты. <...>

Всю нашу страну эта беда задела: конец тех лет последних, когда Никита Сергеевич [Хрущёв]... Тогда не давали ни денег, не давали ни хлеба. Работали люди за трудодни (то есть ставили палочки). Ну, что нужно отметить: работали, несмотря ни на что, с утра и до вече­ра. К сожалению, сейчас этого уже нет. Работали добросовестно: и жали (я это ещё помню), и молотили, и косили. Тогда ведь комбай­нов не было ещё. И мать меня брала в поле с собой. Там сидеть-то было жарко, не то, что делать

Малый Китяк, Большой Китяк, Буртек, Постникове. Буртек-то — марийцы и русские есть, но в основном русские. Постникове — там марийцы. Акпай деревня — тоже шесть километров отсюда деревня. Дальше за рекой была Каракульская. Когда теплоходики ходили по реке, то люди сюда приезжали. А сейчас там дачники только. <...>

Булыгин сам был в Москве. Здесь был управляющий. Поэтому отсюда название Сорочья Слобода, Центральная. А Сорочья откуда? То есть сорочинская ярмарка. На этой улице у нас были и столовая, и магазины, все лавки, где контора, сельская администрация. Бутыр­ки. Бутырки тоже в Москве. Большие Бутырки, Малые Бутырки, Ки­товка, Новая Китовка, Старая Китовка. Вот это вот те наименова­ния, которые были даны. Вот центральная улица — Старая Китовка — Сорочья Слобода, ниже Старая Китовка, за ней идёт Новая Китовка. Вот это вот здесь Мурзовка. Дальше идет Зинзарёвка. К реке это Ма­лые Бутырки называется. Параллельно Старой Слободе идет Новая Слобода. Большие Бутырки дальше идут. За ними Курмыш. И было ещё село. Там было несколько улиц. <...>

Их раньше называли не Новый и Старый Бурец, а вольный и помещичий Бурец. То есть мы были барскими. Он мог нас заложить, перепродать. У них [в вольном. — А. И.] язык другой, всё другое. <...>

У нас здесь был павильон раньше пассажирский. Здесь пароходы приставали. Здесь грузы грузили, картошку возили. Ну и другие гру­зы. Собирали корьё. Из корья изготовляли (насколько я знаю) кра­сители. Ивовое корьё. Раньше ведь местные люди делали сами краски. Много было промыслов. Мочало добывали. И тоже всё изготавливали сами: и кисти, и кули, и всё, всё.

625. Первая церковь была деревянная святителя Чудотворца, Ни­колая Чудотворца. В дальнейшем наша церковь была освящена в честь Казанской Божьей Матери. О первой церкви нет сведений, а вторая в 1865 году Иосифом, митрополитом казанским было упомянуто. Правый придел Иоанна Богослова, левый — Николая Чудотворца и основной — иконы Владимирской Божьей Матери. И после этой вто­рой деревянной уже опять же казанского владыки было благослове­ние кирпичной церкви. И до сих пор в честь этих святых. Церковь была построена, то есть освящена: первый придел в 1770 году в честь Иоанна Богослова. Второй придел'был в 1773 году освящён в честь Николая Чудотворца. И основной летний храм был освящён в 1777 году. В дальнейшем там в XIX веке было расширение. И по сей день существует.

Её также закрывали в годы советской власти (в [194О-е годы). Где-то во время войны (году в 1943-м) открыли, и служила она до 1961 или 1962 года. Где-то в этих годах. Или в 1959 году открыли её. Она официально была не закрыта. В дальнейшем всё было вывезено (вся утварь, иконы) районными властями отсюда. И сколько-то она стояла закрытой. Потом её закрыли, сделали склад, хранили там зер­но. А потом всё равно не стали хранить. Жили там птицы, там было всё замусорено. И где-то прибыл сюда с Вятских Полян и стал восста­навливать по просьбе паствы. И он стал здесь заниматься восстановле­нием церкви. Но служить он здесь не служил. А вот в 1989 году сюда был благословлен священник отец Николай, который служит сейчас в селе Шурма [Уржумского р-на. — А. И.]. Здесь он служил по 1992 год.

626. Церковь наша тож Владимирська. Разрушивали её, Господи! Ой, как я плакала! Иконы все склали и свезли в Малмыж. Там скла-ли куда-то. Всё пропало. Вся жизнь наперекос пошла. Кто нарушали иконы, скоро умерли. Потом колокол сбросили, всю крышу и купола ободрали, царски врата отодрали, увезли. А председатель таскал с женой всё из церкви, что не увезено ещё было. Они там коностас [иконостас] разбирали и пол разбирали. Он-то там всё отдирал, а она таскала пелены с царских врат. Так-от через речку шла (ташшила пелены-то) да и зацепилась пеленой-то за корягу. Она отступилась и в речку-то и свалилась, а её пеленой-то и покрыло. Вот так она утоп-ла. Говорят, что её как покрыло, так пелену-то под лёд заташшило, а её уже следом. Вот ведь у нас в речке сроду никто не тонул, а как она утопла, так стали тонуть. А он ушёл куда-то в другую деревню и не дошёл: без вести пропал по дороге. А ещё один колокол сбросил — остался без глаз, косой.

627. Вот у нас в церкви Господь творил чудеса. Тогда отец Вла­димир ещё служил. Вот ночью в церкви вдруг все окошки вспыхнули, и осветилося всё. А перед иконой Владимирской Божьей Матерью лампады не гасли. Их затушат, а они опять загораются. Это было, значит, перед самой войной.

628. Перед войной это у нас случилось. У нас в церкви икона Владимирская была. Сторож пришёл, глядит — вода по иконе течёт: капит, капит, как слёзы текут. Это она народ жалела: больно много народу побили.

629. Когда снимали колокола, как будто одному из наших земля­ков разбивали колокола, выбило осколком глаз.

630. Сыч вот летал один год перед тем, как церковь нарушили. Вот сыч сидит на церкви и каждую ночь орёт. А потом он исчез, и всё порушили. А ведь сказано: "Не нами началось, не нами кончит­ся". Всё это грех. Всех, кто рушил, всех в тартарары забрали.

631. Часовня была на выходе из Бурца, когда шли к часовне на источник. Была часовня на выходе из села в Буртек. Была часовня при выходе на кладбище из села. Они были кирпичные. До сих пор сохранились часовни. Они типа столба сделаны из кирпича с ниша­ми там. Я с детства ещё помню: была деревянная часовня. Деревян­ная часовенка у источника на берегу Вятки. У нас здесь был павиль­он раньше пассажирский. Здесь пароходы приставали. Здесь грузы грузили, картошку возили.

Источник

Приказчикова, Ю.В. Устная историческая проза Вятского края: Материалы и исследования / Сост., автор, вступ. статей, коммент. и указат. Ю.В. Приказчикова. – Ижевск: Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН, 2009. – 392 с. + вкл. – ISBN 978-5-7691-2075-6.