Худяков МГ: Предания о разбойниках в городе Малмыже
 |
|
Преданія о разбойникахъ въ г. Малмыжѣ Въ прежнее время различались разбойники лѣсные, грабившіе проѣзжавшихъ по Сибирскому тракту, и разбойники луговые, нападавшіе на суда, плывшія по рѣкѣ Вяткѣ.
Съ испоконъ вѣковъ разбойники «пошаливали» на большихъ дорогахъ,, и Сибирскій трактъ естественно долженъ былъ привлекать ихъ усиленное вниманіе. На пути отъ Казани до Малмыжа еще на нашей памяти разбойники нерѣдко грабили (чаще всего въ прежнее время — купцовъ, а впослѣдствіи — почту) въ нѣскольки мѣстахъ: въ Собакинскомъ лѣсу (20 верстъ отъ Казани), у мостика въ Кара-Дуванскомъ дремучемъ лѣсу (70 верстъ отъ Казани), а близъ самаго Малмыжа — на Косинкѣ и даже у кладбища, около городской черты. Самыми удобными мѣстами для нападеній служили мосты черезъ овраги, гдѣ свернуть съ пути было некуда, и поэтому всѣ воспоминанія о лѣсныхъ разбойникахъ пріурочены къ мостикамъ и логамъ, гдѣ разбойники и скрывались. Близъ кладбищенскаго оврага было поселеніе первыхъ русскихъ въ Малмыжскомъ краѣ — Адашевская слободка, основанная тотчасъ послѣ покоренія Малмыжа, и жители ея — «адашевцы» — пользовались репутаціей разбойниковъ. Въ этомъ значеніи слово «адашевецъ» сохранилось до сего времени у пахатныхъ крестьянъ Ильинской слободы. Можетъ быть, разбои въ оврагѣ за кладбищемъ и ведутъ свое начало еще отъ ХУІ вѣка — эпохи адашевцевъ.
По другую сторону Малмыжа разбойниковъ было еще больше, такъ какъ лѣса здѣсь еще обширнѣе, а селенія рѣже. Уже при самомъ выходѣ тракта съ луговъ рѣки Шошмы къ лѣсу, гдѣ кончается дамба, таились недобрые люди. До сихъ поръ среди кустовъ при концѣ дамбы (съ лѣвой стороны, считая отъ г. Малмыжа) показываютъ яму, въ которой скрывались разбойники и откуда выскакивали для нападенія на проѣзжающихъ. Мѣстомъ жительства для нихъ служилъ Черный Логъ (между Савальской горой и Гоньбинскимъ лѣсомъ). Мѣсто это глухое, мрачное даже въ самый яркій лѣтній день. Крутые склоны оврага поросли густымъ лѣсомъ, дно покрыто высокими папоротниками, среди которыхъ струится ручей. Логъ отличается глубиною. Савальскіе крестьяне боятся сюда ходить, мѣсто это считается опаснымъ: можно напасть на «бѣглаго» (въ Малмыжѣ такъ называются бродячіе люди, скрывающіеся въ лѣсахъ, въ частности — каторжники, бѣжавшіе изъ Сибири). По разсказамъ, въ Черномъ Логу сохранились остатки разбойничьяго жилища — отвѣсная насыпь (валъ) изъ песка и щебня, у подножія его — пещера. На отвѣсѣ была надпись «Князь ... 1801 ...». По другой версіи, тутъ находится стѣна изъ дикаго камня съ надписью «Иванъ Хомякъ». Какими-то охотниками здѣсь будто-бы были найдены скелетъ и кинжалъ, а покойному археологу С.К. Кузнецову молва приписываетъ находку въ Черномъ Логу цѣлаго клада старинныхъ монетъ.
Другимъ гнѣздомъ разбойниковъ служили овраги между Ирюцкой горою и селомъ Гоньбой. На самой Ирюцкой горѣ, по лѣвую сторону тракта (считая отъ Малмыжа) была раньше деревня, жители которой поголовно занимались разбоями. За это деревня была съ теченіемъ времени уничтожена, а жители выселены въ другія мѣста. Часовня на Ирюцкой горѣ, окруженная столѣтними дубами, сооружена, по преданію, вдовою одного купца, убитаго разбойниками на этомъ мѣстѣ. По другому преданію часовня построена по приказанію императрицы Екатерины II, которая будто-бы проѣзжала по Сибирскому тракту и обратила вниманіе на красоту этого мѣста. Третье преданіе говоритъ, что на этомъ мѣстѣ — на границѣ своихъ владѣній — Юшковъ встрѣчалъ во время крестныхъ ходовъ иконы, и что на часовнѣ нѣкогда существовала надпись о сооруженіи ея Юшковымъ. Въ чащѣ Ирюцкой горы, за родникомъ, похороненъ разбойникъ. Ходить туда считается страшнымъ. Въ логу, который выходитъ къ пчельнику А.А. Фоминыхъ, есть плита съ какими-то буквами. Предполагаютъ, что это также могила разбойника. Въ оврагахъ между Ирюцкой горой и с. Гоньбою есть гдѣ-то плита съ надписью «Андрей Хомякъ» (можетъ быть, въ обоихъ случаяхъ рѣчь идетъ объ одной и той же плитѣ). Кромѣ мостика подъ Ирюцкой горою разбойники грабили въ логу, пересѣкающемъ Сибирскій трактъ передъ селомъ Гоньбою.
Луговые разбойники скрывались въ лугахъ по берегамъ рѣки Вятки. Ходить на Вятку прежде считалось для Малмыжанъ великимъ трудомъ — легко было заплутаться въ безчисленныхъ гривахъ и болотахъ. Пространство этихъ луговъ казалось необъятнымъ. Недаромъ арестанты, бѣгущіе изъ малмыжской тюрьмы, скрываются всегда въ лугахъ и не бываютъ пойманы. Проѣхать на Вятку черезъ городскую мельницу очень трудно, не рискуя запутаться въ болотахъ и протокахъ р. Ирюка. Никто не знаетъ точнаго расположенія этихъ болотъ; однихъ только большихъ озерковъ и протоковъ насчитывается до 20. Разбойники грабили на большихъ рѣкахъ издавна. По Вяткѣ еще въ ХVIII вѣкѣ плавали барки, полубарки, коломенки, каюки, шитики и расшивы, изъ Малмыжа отправлялись въ понизовые города кули, смола, деготь, мочало, лубье и дрова. (См. «Столѣтіе Вятской губерніи»). Разбойничьи стоянки извѣстны у села Гоньбы и подъ Черемисскимъ Малмыжемъ. Въ 1786 году исправникъ Россихинъ доносилъ губернатору, что воровская партія, вооруженная ружьями, пистолетами, саблями и ножами производила разбои на Вяткѣ, разъѣзжая на двухъ косныхъ лодкахъ, по 20 человѣкъ въ каждой, и скрывалась въ заливахъ около села Гоньбы; разбои происходили также и въ послѣдующіе годы, начинаясь обыкновенно со вскрытіемъ рѣкъ и оканчиваясь осенью. («Столѣтіе Вятской губ.»). Около Гоньбы высится утесъ «Чикина гора», названная, можетъ быть, по имени разбойника Чики и служившая наблюдательнымъ пунктомъ. Противъ пристани «Горки», на лѣвомъ берегу Вятки найденъ въ песчаной осыпи кладъ старинныхъ монетъ, по всей вѣроятности зарытый разбойниками. Другой кладъ (сороковикъ серебра) зарытъ, по преданію, у Армянской пристани (устье р. Шабанки), и объ этомъ существуетъ «кладовая запись»; одинъ крестьянинъ изрылъ тамъ весь берегъ, но ничего не нашелъ (С.К. Кузнецовъ «Атамановы Кости»). Верстахъ въ 4 ниже с. Черемисскаго Малмыжа жили разбойники. У нихъ была землянка съ одной дверью, безъ оконъ, а подъ нею подвалъ, куда садили и гдѣ морили голодомъ тѣхъ, кто не хотѣлъ отдать разбойникамъ денегъ. По преданію, у разбойниковъ умеръ разъ атаманъ, его похоронили въ полномъ вооруженіи, и все это мѣсто стало называться «Атамановы Кости». Разбойники выбрали новаго атамана, но «ладно будто, да все не по-прежнему... удачи стало мало». Разбойники рѣшили покинуть насиженное мѣсто, и часть ихъ — бездомная голытьба безъ роду, безъ племени — уѣхала въ понизовые города, а часть, у которыхъ поблизости были родные, осталась; въ Черемисскомъ Малмыжѣ до сихъ поръ есть фамилія Атамановыхъ, ведущихъ свое происхожденіе отъ этихъ разбойниковъ. Сохранились двѣ пѣсни — о выборѣ атамана и объ отъѣздѣ на Низъ; эти пѣсни принадлежатъ къ общему циклу волжскихъ разбойничьихъ пѣсенъ. Вмѣстѣ съ преданіями объ «Атамановыхъ Костяхъ» онѣ были записаны С.К. Кузнецовымъ въ 1877 году. (Статья того же названія). О дѣятельности разбойниковъ даетъ нѣкоторое представленіе одно изъ семейныхъ преданій (Брюхачевыхъ), слышанныхъ нами въ Малмыжѣ. Разбойники напали на плывшее по рѣкѣ судно и скомандовали «Сарынь на кичку!» Этотъ крикъ означалъ приказаніе всѣмъ ложиться на дно или палубу лицомъ внизъ. Одинъ изъ купцовъ вмѣсто этого спрыгнулъ въ воду и сталъ держаться руками за бортъ судна. Разбойники замѣтили его хитрость, и немедленно отрубили выставлявшіяся изъ воды руки. Безсильное тѣло поплыло внизъ по волнамъ... Конецъ рѣчному разбойничеству положило лишь пароходство, которое обезвредило сначала волжскихъ, а затѣмъ и прочихъ разбойниковъ.
Сообщилъ М.Г. Худяковъ.
Источник
- Худяков М.Г. Предания о разбойниках в г. Малмыже // Труды Вятской ученой архивной комиссии. 1916. Вып. 1–2. Отд. 3. С. 61–64.
Примечание
Сообщение Михаила Георгиевича Худякова, опубликованное в 1916 году в "Трудах Вятской учёной архивной комиссии", посвящено фольклорным преданиям, которые не подтверждены какими-нибудь доказательствами.
Однако, за этими преданиями могли быть реальные факты. Например, одно из дошедших до нашего времени архивных дел сообщает, что в августе 1787 года в окрестностях города Малмыжа шайка в 17 человек приняла бой с воинской командой, при которой находились и местные жители. Четверо солдат было ранено, крестьянин из местных убит. А у разбойников подстрелили одного-единственного. [ЦГАКО, ф. 583, оп. 600, д. 98, л. 51–53об., 67.]
